Назад
Пресс-служба / Медиаматериалы / Акции / 65 лет Великой Победе / Из воспоминаний Лопатиной Галины Ивановны

Из воспоминаний Лопатиной Галины Ивановны

 

Победить помогла молодость


Из воспоминаний ветерана службы судебных приставов, ветерана Великой Отечественной войны Лопатиной Галины Ивановны

 

Справка: Лопатина Галина Ивановна родилась 29 июля 1925 года. Ветеран службы судебных приставов, судебный пристав-исполнитель с 30-летним стажем. Имеет многочисленные награды, в том числе: «За победу над Германией» и «За победу над Японией»

 

Уроки родителей

 

Есть такой день в календаре – 30 октября, день памяти жертв политических репрессий. В очередной раз, посещая Левашовскую пустошь, бродя по дорожкам среди огромных елей, я мысленно возвращаюсь в далекое детство, и перед глазами встает образ моего отца – Ивана Степановича Лопатина.

 

Родом он был из Тверской губернии, из большой и очень бедной крестьянской семьи, рано «ушел в революцию» и за свою деятельность подвергался ссылкам. Это был красивый, статный и очень добрый человек. Жили мы в ту пору за Невской заставой, на улице Села Володарского в деревянном двухэтажном доме, каждая семья имела небольшой участок земли. Гордостью отца был сад, он отдавал ему все свое свободное время. Сажал цветы, даже новые сорта пионов выводил. Вся детвора Невской заставы знала отца и любила его. Он учил нас, меня и брата, любить природу, преодолевать трудности и не хныкать. Ох, как все его уроки пригодились мне в жизни.

 

Когда начались повальные аресты за Невской заставой, шел 1937 год. Отчетливо помню день ареста папы, мне было уже 12 лет. Ночью пришли люди, они бесцеремонно ходили по квартире, рылись в вещах, забирали фотографии, связанные с его ссылкой, письма друзей. Когда зашли в нашу «детскую» и отец попросил: «Детей не будите, здесь ничего нет», мы уже не спали и с замиранием сердца слушали разговоры взрослых. В апреле арестовали папу, а в сентябре – маму. В свои 39 лет она оставляла двух несовершеннолетних детей без средств к существованию. Что переживала мама в момент ареста, трудно даже вообразить. Дом наш осиротел, мы остались одни.

 

Самая молодая медсестра

 

 

Когда началась война, мне было всего 15 лет. Окончила 4-месячные медицинские курсы. Тут пришло известие о том, что погиб брат. И в 43-м году я ушла на фронт добровольцем.

 

Служила в эвакогоспитале города Истра. Это был фронтовой госпиталь, где проходили стационарное лечение эвакуированные, раненые и больные. Я работала в этом госпитале палатной сестрой, операционной и затем стала медсестрой в нейрохирургическом отделении. Раненые поступали ежечасно, да и в каком состоянии. Сколько их было, я уже и не помню, но бессчетное количество. И как я -  молодая девушка 17-ти лет, могла, окончив всего лишь курсы, помогать больным - перевязывать их, делать уколы, носить утки… Сама удивляюсь.

Вспоминаю часто отделение, где лежали молодые ребята, которых унесли с поля боя, без ног и без рук. Как я находила для раненых слова поддержки и утешения, не знаю. Ведь больные не хотели больше жить – они не хотели писать домой – хотели просто умереть. А мне, молодой девушке, хватало ведь мудрости и уговорить поесть, и написать своим родным письмо. Больные называли меня Галочка – может, из-за моей приветливости и легкого характера, а, может, из-за молодости.

Как-то во время войны меня отправили в Вильнюс на курсы лечебной физкультуры, там я получила свидетельство массажистки. Вернувшись, я каждое утро проводила с больными зарядку. И многие на физкультуру шли, как на праздник. Ведь радости-то в военное время было немного.


Хотя, бывало, и концерты для больных устраивали. В эвакогоспитале была организована бригада из медсестер, которые успевали после своих тяжелых обязанностей, устраивать небольшие концерты. Эти бригадиры ходили по палатам и, как могли, поднимали настроение больным песнями, стихами, танцами. А я пела в этой бригаде лучше всех. Так в  характеристике мне и написал главный врач: «…имеет хорошие вокальные данные…».

 

Победу встречали на крыше

 Про окончание войны мы узнали, находясь в Каунасе, в Литве – госпиталь базировался в здании банка. Я отчетливо помню, там даже коек для больных не было. Были простые 2-х ярусные стеллажи – деревянные. Помню только крики больных: «Сестра, сестра – воды, воды…принесите». Кто-то требовал и ругал на чем свет стоит, кто-то жалобно стонал. И вот среди всего этого хаоса вдруг раздается: «Победа!». Я с другими медсестрами залезла на крышу банка, и все кричали и плакали от счастья. Пускали фейерверки. Это был наш главный праздник в жизни. Мы хотели, было, пойти в город – погулять, однако замполит нашего госпиталя запретил – ведь участились в городе случаи, когда в мирных русских стреляли и даже отравляли в кафе.

Демобилизовались мы в 1946 году на Дальнем Востоке.

 

Вспоминая военные годы, я понимаю, что со всеми сложностями я справилась только благодаря своей молодости и необъяснимой любви к Родине. Я ведь была сестра воина и не представляла, как можно быть в стороне от войны, когда моей земле грозит опасность. Люди бросали все и уходили на фронт – это было общее явление, общий порыв – он не воспринимался как подвиг.

 

Тяжелая, но интересная работа

 

В 1949 году я поступила в юридическую школу. Отучилась 2 года. В эту школу принимали только участников войны. И после того, как я  ее окончила, получила направление на работу во Фрунзенский суд – судебным исполнителем.

 

 С 1951 года по 1981 год я отработала судебным исполнителем, а 10 лет - старшим судебным исполнителем. Занималась я ведением депозита, ответами на сложные жалобы, составлением ежеквартальной отчетности, возмещением ущерба по указу 1947 года  - о хищении государственной собственности.
Я была очень энергичным и грамотным человеком: изучала не только законы и инструкции, но и лично готовила постатейный материал к каждой статье уголовного и гражданского кодекса. Была у меня такая картотека. Работала аккуратно, сколько благодарностей всегда получала – не сосчитать. Выступала по телевизору, по радио, проводила лекции и занятия с судебными исполнителями.
У меня такой коллектив был – чудо. У нас было 9 участков на 9 человек. И мы все успевали. Главный наш плюс и преимущество – мы любили читать, и читали много и только качественную литературу. Перечитывали Солженицына, Некрасова, мы всегда были в курсе всех новинок. Грамотные, мужественные люди со мной  работали.

Страсти по Магомаеву

 

Помню интересный случай в моей практике. Я исполняла  исполнительное производство должника Татарской. Она была большой поклонницей певца Муслима Магомаева. Работала кассиром на Витебской железной дороге, где и крала деньги. И за ним ездила по всему Советскому Союзу и даже за границу. Не знаю, каким образом, но она знала его расписание: ездила в Германию, в Баку, в Чехословакию. Она дарила ему цветы, всегда сидела в первом ряду. Даже заказала ему перстень с агатом, но вручить не смогла – арестовали ее. Получила она 10 лет тюрьмы. А дорогой подарок ушел в счет  погашения долга.


Я должна была возместить ущерб железной дороге – очень большую сумму. Она жила на улице Есенина. Я ездила туда: семьи у нее не было, жила в коммунальной квартире. Мне нужно было вывозить все ее имущество. Все предметы в ее квартире были с атрибутикой известного певца. Если ручки, то с портретом Магомаева. Только одних пластинок в комнате я насчитала 150.


Она отсидела 10 лет, и после этого мы с ней встретились – она пришла забрать документы уголовного дела.  Ни денег, ни жилплощади, ничего за ней не осталось. Вот такие страсти. Известное  дело было. До сих пор помню эту фамилию -  Татарская.

 

Наш генерал идет


Самые популярные исполнительные производства моего времени – штрафы и кредиты. Также мы занимались взысканием денег с людей за услуги вытрезвителя. За сутки нахождения в вытрезвителе брали 15 рублей 30 копеек. Много таких дел было. Правда, немногие платили после выхода из этого учреждения.


Также были исполнительные производства за безбилетный проезд. Взыскивали 3 рубля. Большие деньги. Буханка хлеба стоила 14 копеек, а обед в ресторане - 1 рубль 20 копеек.
Работали, в принципе, так же, как и сейчас: сначала к себе повесткой вызывали – явиться к судебному исполнителю. Я прием вела в Купчино, на Будапештской улице, 39. У меня комната была и телефон.  Кто не приходил, к тому мы шли домой. Но раньше было совсем другое дело: и квартиры открывали, и относились по-другому. Мне не сложно было работать.


Когда я вышла на пенсию, меня все знали на участке: все жители района, включая пьяниц. Я их, если честно, жалела. Во мне не было агрессии. И они это знали. Бывало, иду мимо пивнушек. А они мне честь отдают. Наш генерал идет! Вот так.

 

Мама


В 1953 году Сталин умер, а в 56-м начали всех реабилитировать. Когда мама получила документы на реабилитацию папы (он был расстрелян в лагере) и себя, она получила право на въезд в Ленинград. Ей давали площадь отдельно от меня.


Мама умерла, когда ей было 76 лет. У нее начались проблемы – ведь  психика травмирована была у всех заключенных. Прожить в тюрьме, оставив 2 детей, и не знать, где они и что с ними, надо иметь мужество и стойкость. Моя мамочка - мужественная женщина. Годы, проведенные в лагере, вспоминать не любила, а когда вспоминала, невозможно было это слушать без содрогания. Вспоминала Томский лагерь, вспоминала санпропускник Томского лагеря, где многие находили фамилии своих мужей, нацарапанные на стенках. Только немногим из них удалось выжить.


Напутствие


Мне хотелось бы пожелать своим коллегам, судебным приставам –добросовестно относиться к своей работе, знать законы. Нужно помнить - за каждым решением суда – человеческая жизнь. Надо очень аккуратным быть, осторожным и деликатным, но при этом требовательным. Закон есть закон.

Время создания документа: 20 июля 2011 07:35

Печать